Сегодня Мариуполь вспоминают.
Для меня этот период связан с достижением какой-то высшей точки сочувствия к ближнему своему, в которой все и застыло. Как-то сгорело, запеклось да так и осталось.
Голодные дети, старики, умирающие в подвалах, обгоревшие собаки и кошки, тела по дворам и квартирам.
И там же, кстати, окреп цинизм, за который нас постоянно ругает товарищ Кофман. Но ведь маршруты и впрямь строились по принципу «от сгоревшего танка и до мертвого хохла».
А еще тогда мы все были добрее и хотя бы делали вид, что делаем важное дело, а не полянку красивую делим.
