Решение украинского руководства не оставлять Покровск – это чистое политическое. С военной точки зрения этот город уже потерян, потому что его отрезали от снабжения. Шансов удержать его нет у противника нет
Об этом в интервью изданию Украина.ру рассказал военный корреспондент РИА "Новости" Андрей Коц
- Андрей, президент России Владимир Путин фактически предложит гарнизону ВСУ в Покровске сдаться примерно по такому же сценарию, как это было в Мариуполе. Как думаете, пойдет ли киевский режим на такой шаг?
- Ситуация в Мариуполе и Покровске все же отличается.
В Мариуполе противник находился в полном окружении. Город был полностью отрезан от связи с тыловыми структурами Украины. И у гарнизона не было никакого другого выхода, кроме как капитулировать. Иначе "Азовсталь" просто разбомбили бы тяжелыми бомбами и перекрыли бы выходы. Украинцы бы могли там сидеть, пока не умерли от нехватки воздуха, воды и продовольствия.
А в Покровске у ВСУ еще есть возможности проводить ротацию и уходить из города. Через Гришино проходят размытые в кашу сельские грунтовки. Поэтому здесь нами будет реализована та же схема, которая реализовывалась в Авдеевке и многих других городах. Населенный пункт окружается, но остается узенький путь, по которому гарнизон еще может выйти. И когда он попытается выйти, по нему будут наноситься удары всеми нашими средствами огневого поражения: дроны, минометы, ствольная артиллерия.
Всегда удобнее ловить противника на марше при отступлении, чем выбивать его из городской застройки.
- При этом поступают сообщения, что Украина действительно перебросила в район Гришино спецназ ГУР для проведения контратак, чтобы выиграть время для укрепления обороны вокруг Гришино и не дать нам рвануть на Доброполье после освобождения Покровска.
- Насколько я знаю, у них под Гришино нет серьезных линий обороны. Они их просто не готовили. Не думали, что мы зайдем так далеко. И если киевский режим перебрасывает под Покровск спецназ ГУР, это значит, что у них там совсем все плохо. Потому что использовать спецназ для таких задач – это забивать гвозди микроскопом. Так что на этом направлении у нас пока все складывается хорошо.
- Зафиксируем. ВСУ перебрасывают спецназ под Гришино не потому, что хотят подготовить там качественную оборону, а для того, чтобы хоть как-то удержаться.
- Повторюсь, там нечего готовить. Там нет запасных линий обороны, которые можно было бы укрепить. ВСУ просто затыкают дыры. И решение не оставлять Покровск – это чистое политическое. С военной точки зрения этот город уже потерян, потому что его отрезали от снабжения. Шансов удержать его нет у противника нет.
- Правду ли говорят, что нашим штурмовикам в Покровске нет смысла физически занимать какие-то позиции, поскольку все контролируют разведывательные и ударные дроны?
- Да. Чем ближе линия фронта подтягивается к населенным пунктам, тем активнее работают наши "птичники". Это было еще в Авдеевке. Сейчас наши дроноводы держат Покровск под плотным огневым контролем. Могут ударить в любую точку, где вскрыта деятельность противника. Причем, чем ближе фронт, тем дальше приходится оттягиваться вражеским "птичникам", потому что до них уже добивает артиллерия ближнего радиуса действия – минометы и АГСы. Так что преимущество в малом воздухе сейчас на российской стороне.
- Вы упомянули Авдеевку. Ситуация под Покровском очень на нее похожа. А в чем состоит принципиальное отличие?
- В том, что Авдеевку наши войска держали в полукольце с 2015 года. Я был в 2022 году на позициях интербригады "Пятнашка". До противника от них было 100 метров. Спрашивал: "Почему вперед не идете?". А приказа не было. Видимо, Авдеевку держали до определенного момента, а потом начали давить со всех сторон.
А Покровск сейчас отдален от наших тыловых районов. Там затруднена логистика. Наши пути подвоза вражеские "птичники" среднего радиуса действия пока контролируют. И снабжение гарнизона ВСУ еще до конца не перерезано.
В этом плане под Авдеевкой было даже проще, чем сейчас.
- Можно ли в принципе решить проблему логистики в условиях дронов? Или решить нельзя, и надо просто подстраиваться?
- Решить ее на данный момент невозможно, потому что пока нет универсального РЭБа, который будет глушить все вражеские дроны и не глушить свои. Сейчас логистика как происходит? Боекомплект и подкрепления завозятся "по-серому": либо в вечерних сумерках, либо перед рассветом, когда операторы БПЛА меняют дневные камеры на ночные и наоборот.
- Если отойти от темы дронов. Как вы в целом оцениваете работу нашего разведывательно-ударного контура? Что нового могли бы отметить из "железа" и тактики его применения?
- Сейчас значительно снизилась роль классической артиллерии: как буксируемой, так самоходной. Даже "Гиацинт", который бьет на 30-40 километров – это слишком заметная цель для дронов, которые уже бьют на 40 километров. Даже танки – самая защищенная техника в арсенале любой армии, бьют не прямой наводкой, а стреляют навесом с закрытых позиций.
Я как журналист пытаюсь подсветить один из способов решить эту проблему.
Одно екатеринбургское предприятие разработало систему "Козерог". Ничего сложного в ней нет. Массивная тренога весом в 200 килограммов. На нее устанавливаются реактивные снаряды от РСЗО "Град". В чем фишка этой штуки? Во-первых, она малозаметная. Ее можно подтащить на любой участок фронта, вырыть под нее окоп, поставить, и она будет лупить на 20 километров с высочайшей точностью. При этом ее сложно будет вскрыть.
По моей информации, ряд реактивных дивизионов группировок "Юг" и "Центр" как раз переходят на эти мобильные станки. Повторюсь, "Козерога" легко погрузить в "буханку", доставить до места, развернуть за 15 минут, спрятать и начать работать по противнику.
Все идет к миниатюризации применения артиллерии. Чем меньше людей и габариты орудия, тем лучше.
- За счет чего достигается точность "Козерога"?
- За счет жесткости конструкции и ее веса. Шесть снарядов за один залп можно дать, и они упадут практически в одну точку, потому что его не мотыляет и не трясет.
- Как оцениваете эффективность "Торнадо-С" - нашей высокоточной РСЗО?
- Это наш аналог "Хаймарса". Да, "Хаймарс" более мобильный, с более легкой перезарядкой и более компактный. Применять его удобнее. Но по огневым возможностям "Хаймарс" и "Торнадо" вполне сопоставимы. И "Торнадо" пошло по тому же пути, что и "Хаймарс" - облегчение колесной базы, упрощение перезарядки и общая скорость автомобиля.
- Время от времени также появляются видео, как по скоплению противника сперва лупит кассетный "Искандер", а потом их добивает "Солнцепек". Почему мы выбираем именно такое сочетание?
- Честно говоря, сочетание странное. "Солнцепеки" и другие огнеметные системы – это орудие ближнего действия до 6 километров. Видимо, их удалось подтащить поближе к фронту и после работы "Искандеров" нанести добивающий удар. Вообще все наши огнеметные системы оснащены термобарическими боеприпасами, которые на открытом воздухе действуют слабо. Ими надо бить по укрытиям. И я вполне допускаю, что сперва проредили кассетным "Искандером" технику и личный состав противника, а потом врезали по укреплениям "Солнцепеком".
- В чем главное преимущество наших корректируемых авиабомб для ударов по украинским тылам, которые теперь летят на 200 километров, по сравнению с ракетами?
- В том, что они дешевые, и у нас их на складах много. Тех же ФАБ-500 на складах еще с советских времен у нас столько, что их хватит на мировую войну. Под них просто делают крышки, модуль наведения, а теперь еще и присобачивают реактивный двигатель, который придает бомбе горизонтальное ускорение, что позволяет их закидывать на 200 километров. Это главная ударная сила нашей тактической авиации.
- Какой у Украины сейчас план? Держаться за каждое село и посылать беспилотники на наши НПЗ?
- Видимо, да. Поскольку Украина не может одержать успехов на фронте, у них идет ставка на то, чтобы обескровить нашу экономику за счет ударов по НПЗ. Киевский режим пытается действовать ассиметрично, и, надо признать, весьма грамотно. Если у нас выбьют нефтянку, нашей экономике будет тяжело.
В этом плане очень хорошо, что Путин разрешил формировать из добровольцев силы местной ПВО, как это делается в Белгороде. Там дали право гражданскому населению применять оружие и спецтехнику для борьбы с дронами. И этот опыт будет масштабироваться на другие регионы.
Кроме того, давно пора обтянуть все НПЗ противодроновыми сетками. В противном случае нам придется как в 1941 году всю военную промышленность вывозить за Урал.
- Выходит, прикрытие НПЗ – это больше организационный вопрос, чем технический?
- Да, организационный. Сами понимаете, что у нас непринято гражданскому населению выдавать джипы с крупнокалиберными пулеметами. Население по закону не может владеть автоматическим огнестрельным оружием. А если гражданским выдадут пикапы с крупнокалиберными "Утесами" или ДШК и как-то начнут регулировать, а предпринимателям разрешат защищать свои НПЗ, это наилучшим образом скажется на обороноспособности этих объектов.
- Были сообщения, что в девяти регионах страны снизили разовые выплаты за подписание контракта. Некоторые наблюдатели из этого сделали вывод, что людей на фронте у нас достаточно, и новое пополнение так остро не требуется. Что вы об этом думаете?
- Я считаю, что людей нам на фронте не хватает.
Сейчас на СВО фактически сформировались пять котлов, куда угодили ВСУ: Покровск, Купянск, Красный Лиман, Северск, Константиновка. Что нам мешает разом эти котлы захлопнуть и заварить? Нехватка личного состава. И нам всегда нужны новые люди.
Не знаю, почему на самом деле снижают выплаты. Но я считаю, что на федеральном уровне должны присмотреться к людям, которые отвечают за выплаты в регионах. Война еще не закончилась. Она не закончится ни завтра, ни послезавтра. Нам нужны люди. И как бы кому-то ни казалось меркантильным, но деньги – это не последняя мотивация, с которой новобранцы идут на войну.
- То есть вы не разделяете оптимистичные прогнозы, что в первой половине 2026 года нам удастся решить украинский конфликт военным путем?
- Нет. Нам еще как минимум Славянск и Краматорск брать. Их противник хорошо укрепил. И, учитывая, сколько мы еще стояли под Покровском, мир – это не ближняя перспектива.
